Пирамиды Боглаева: почему право на власть становится функцией владения знаниями

Владимир Боглаев хорошо известен как успешный руководитель одного из крупных машиностроительных предприятий Вологодчины — Череповецкого литейно-механического завода. Казалось бы, как бизнесмен он должен думать только о прибылях, оптимизации, капитализации и тому подобных понятиях. Однако в СМИ он все чаще предстает скорее как ученый-теоретик.



«Считая обладание знанием ключом к развитию любой национальной экономики, Боглаев вводит понятие национальной пирамиды управления, где Знания являются вершиной, — пишет один из уважаемых интернет-источников по итогам международного Московского экономического форума 2013 года. — Представив логическую модель глобальной конкуренции в виде борьбы национальных пирамид за распределение мировых ресурсов, Боглаев указал на вытекающие из этой концепции первоочередные меры по выходу из этой ситуации… Автор в виде «Пирамиды управления» («пирамида Боглаева») предлагает свое концептуальное виденье права на власть как функции владения знаниями, считая зависимость очевидной».

При этом отнести Владимира Боглаева к «чистым» теоретикам сложно. Он активный член областного координационного совета по подготовке квалифицированных рабочих кадров и специалистов при первом заместителе губернатора области. Созданный по его инициативе и бурно развивающийся на территории ОАО «ЧЛМЗ» образовательный практико-ориентированный проект «Экспериментальный машиностроительный полигон» положил начало запуску целого ряда образовательных полигонов. Эффективность инновационных подходов заводской команды управления нашла признание за пределами области. Так, по итогам 2012 года ЧЛМЗ стал лауреатом в номинации «Лучшее предприятие-экспортер в области международного инновационного сотрудничества» в рамках престижнейшего конкурса «Золотой Меркурий».

— Владимир Николаевич, учитывая, сколько текущих проблем стоит перед любым отечественным предпринимателем, зачем вам влезать в научные дебри процессов глобализации и заниматься социальными проектами?

— Непростой вопрос. Я и сам вряд ли смогу утверждать, что знаю на него ответ. Наверное, корни моей мотивации лежат и в серьезном образовании с уклоном в фундаментальные дисциплины, и в спортивном прошлом, и в том, как менялась на моих глазах страна. Ну, а возможность взглянуть на происходящее в мире не из России, а из стран Западной Европы, Китая или США просто не оставила мне возможности быть пассивным.

На всех уровнях мы много говорим о тех вызовах, к которым надо быть готовым и на которые надо дать ответ. Но толком никто не рассказывает, к чему конкретно надо готовиться обычным людям — таким, как мы с вами. Вот вы лично готовы к тем вызовам, которые стоят перед страной? И что вы намерены сделать, чтобы подготовиться к ним?

Вопрос был риторический — отвечать на него не надо. Очевидно, что мы не знаем, к чему конкретно нам надо быть готовым. Поэтому мы не готовы сейчас и не будем готовы завтра. Мы по?прежнему ничего не делаем, а делать надо. Я давно не жду в подобных действиях ориентиров сверху — там тоже на эти вопросы нет однозначного ответа. Не потому, что наша элита чем?то там нехороша — вызовы, которые стоят перед страной, логически вытекают из вызовов, которые придется принимать всей человеческой цивилизации.

И если мы понимаем, что придет большая вода, то, чтобы спастись, надо начинать учиться плавать. Даже если нам не дали тренера. Относительно вашего вопроса мой ответ будет звучать так: я пытаюсь научиться плавать самостоятельно и призываю к этому других.

— Каков главный вызов, на который нам предстоит дать ответ?

— Думаю, главным вызовом сегодняшнего дня является та скорость, с которой развиваются технологические возможности человечества. Если обратиться к моей теории «пирамид управления» (см. рис. 1), которая представляет геополитическую конкуренцию как борьбу национальных пирамид за право контролировать глобальное распределение, то одним из путей получения преимуществ над конкурентами сегодня являются мероприятия, направленные, с одной стороны, на увеличение угла вершины своей пирамиды (сектор «Знания»), а с другой — на внесение диспропорций в пирамиды конкурентов за счет угнетения сегмента «Производство» и стимулирования опережающего роста сегментов «Услуги» и «Дотационное потребление». В этом случае существующий угол «Знаний» не сможет поддерживать сегмент «Управление» соответствующим расползшемуся основанию пирамиды. На практике это будет выглядеть как потеря легитимности управления в стране и частичная потеря суверенитета в распределении национального богатства.

рис. 1

Но у этой модели есть обратная сторона. Качественный скачок в развитии мировой науки и техники неизбежно усложняет стоящие перед геополитическими лидерами задачи. Скорость развития технологий и сопровождающий это развитие рост производительности труда приводит к парадоксу, когда может возникнуть ситуация всемирной нелегитимности управления.

— Каким же образом развитие высоких технологий может пошатнуть власть?

— Дело в том, что при существующих темпах роста производительности труда примерно через 15 лет пяти процентов населения планеты будет достаточно для производства всего необходимого для всех остальных. Около 85?% профессий, которые сегодня мы знаем, практически станут мертвыми, обрекая на невостребованность их владельцев. Таким образом, независимо от нынешнего состояния и гармоничности национальных пирамид управления, все они столкутся с почти моментальным расползанием своего основания (сектора «Дотационное потребление» и «Услуги»), и главным вопросом будет вопрос о том, кто и как будет распределять между всеми остальными то, что произвели пять процентов работающих.

Как бы не разрешился этот вопрос, поверьте, что шок депрофессионализации прокатится по всему миру, и в первую очередь по рабочим городам, которые не являются центрами территориальных образований (читай центрами распределения). В своих более ранних статьях я уже обосновывал объективность процессов глобальной урбанизации тем, что люди стремятся уехать из центров производства добавленной стоимости и перебраться в центры распределения. В данном сценарии процесс может стать лавинообразным. Кроме того, право контролировать центры распределения любого уровня, вплоть до мировых, придется доказывать. В общем, можно ожидать некоторого периода нестабильности, который закончится только при приведении в соответствие времени пирамиды управления. То есть, когда площадь сегмента «Производство» в обычной пирамиде уменьшится до целевых показателей.

При этом трансформация может идти двумя путями (см. рис. 2). В первом пирамида будет стремиться стать намного более низкой и с очень большим углом вершины. Подобный путь неизбежно заведет развитие в тупик, так как очевидно, что такого рода процесс должен привести к вырождению пирамиды в горизонтальную линию, точнее в состояние неуправляемого хаоса. Некоторой иллюстрацией этого может служить период распада Советского Союза, когда потребность в промышленном персонале сократилась кратно. Или нынешние волнения на Украине, когда легитимность права распределять оспаривают слои населения, не участвующие в процессе создания добавленной стоимости и находящиеся в основании пирамиды.

рис. 2

Во втором варианте трансформации, наоборот, пирамида должна стать значительно выше. А с наращиванием высоты должно проявиться промежуточное дробление каждого из сегментов. С точки зрения перспектив этот вариант более жизнеспособен, но этот вид пирамиды явно указывает на неизбежность усиления централизации власти с одной стороны и на важность приоритетного владения объемами знаний с ограничением доступа к ним конкурентов в борьбе за ресурсы — с другой.

— Даже если это так, то все равно неясно, каким образом обычному человеку готовиться к этим процессам? Содержит ли «пирамида Боглаева» ответ на этот вопрос?

— По моему мнению, подобное представление глобальных процессов может дать недвусмысленные сигналы о том, что делать. Причем как армиям-участникам геополитических битв, так и рядовым солдатам, то есть нам с вами, чтобы уцелеть в этих баталиях. В своих более ранних статьях и выступлениях я отмечал, что каждая пирамида является не монолитом, а сборной конструкцией из более мелких пирамид: управления территориями, городами, предприятиями и просто управления человеком самим собой. Принцип же управления ресурсом остается тот же — обладание большим объемом знаний увеличивает вероятность получения большей доли в распределении общественного продукта.

Таким образом, чтобы иметь легитимное право жить более комфортно, надо иметь соответствующий угол вершины своей личной пирамиды. А если по-простому, то обладающие большим объемом знаний и навыками люди, как правило, живут лучше. Хотя мы знаем много примеров нелегитимного права на комфортную жизнь за счет более близкого расположения к центрам распределения, но я бы отнес эти примеры к тем исключениям, которые лишь подтверждают правило.

В общем, надо учиться. Много и постоянно. И даже больше — надо пытаться узнать что?то такое, что до тебя не знали. Но опять?таки для этого сначала надо учиться.

— Владимир Николаевич, ваш завод находится в Череповце. Яркий пример рабочего города, который не является центром территории и который обречен, согласно вашим предположениям, одним из первых столкнуться с указанными вами вызовами. Каким знаниям и навыкам надо учиться горожанам и их детям, чтобы избежать участи, скажем, «мертвого города» Детройта?

— Хороший вопрос. И сегодня я на него отвечу так же, как ответил два года назад на встрече с городским бизнесом и властью человек, очень информированный о мировых научно-технических процессах, — Алексей Александрович Мордашов. Когда его спросили, за счет чего будет жить город через 10–15 лет, он ответил: «Не знаю». И это честный ответ для любого думающего над этим вопросом человека в практически любом городе планеты.

И именно эта неопределенность ставит в тупик перед выбором того чему, как и где стоит учиться. Тем более, как я выше уже отмечал, мы должны будем столкнуться и, думаю, уже сталкиваемся с ограничением доступа к знаниям со стороны тех, кто сегодня находится выше нас в строении пирамиды. Это объективный процесс.

Так или иначе, ответ на глобальный вызов, стоящий перед цивилизацией, сегодняшняя теория не дает. А если и даст, то относиться к ее рекомендациям надо осторожно. Как изящно выразился в своей работе «Экономическая социодинамика» Руслан Гринберг: «В теории теория и практика — это одно и то же, но на практике — это разные вещи». В общем, над теорией работать надо, но без соответствующих масштабам проблемы экспериментов, размеров и оснащения «социолабораторий» ответа не получить.

Если хотите, то старт образовательного «Экспериментального машиностроительного полигона» был первым экспериментом, который позволил примерить Череповцу на себя роль подобной глобальной лаборатории. И я считаю, что попытка была успешной. Теперь на повестке дня стоит следующий шаг — создание в городе нового кластера. Кластера индустрии образования. В основе будет лежать создание новой профессионально-ориентированной образовательно-обучающей среды на базе виртуального симулятора реально работающего крупного производства. Подобные технологии обучения сейчас в более узком формате начинают осваивать военные и медики. Положительный эффект достигается за счет погружения обучающегося в активную образовательную среду.

— Да, но даже такие методы обучения не дают ответа на вопрос, а чему конкретно надо учиться.

— Для поиска ответа на этот вопрос и нужен новый экспериментальный проект. Причем деньги в нем играют не главную роль. Пример тому — «Сколково». Как инженеру микроэлектроники мне хорошо известен метод выращивания цилиндрических слитков кремния из большого объема расплава с инициализацией начала кристаллизации путем опускания в расплав и постепенного вытягивания маленького, но качественного затравочного кристалла. На роль такого «кристалла» я и предлагаю наш Череповецкий литейно-механический завод.

Дело даже не в том, что за последние десять лет производительность труда на предприятии выросла в 11 раз, хотя это сам по себе факт, заслуживающий внимания. Уникальность ситуации в том, что завод живет и развивается не совсем так, как обычное промышленное предприятие. Скоро десять лет, как я руковожу коллективом ОАО «ЧЛМЗ», и все это время постоянный рост объемов производства и реализации происходит только благодаря поиску все новых и новых бизнес-идей и запуску в производство все более сложных технологических продуктов. Обычно в год рассматривается не менее 30 инвестиционных мини-проектов и запускается в работу не менее 100 новых изделий или технологий. Коллектив перешел в режим постоянной опытно-конструкторской работы с оперативным освоением и выводом новой продукции на рынок. По сути дела, мы давно превратились во что?то среднее между технопарком и бизнес-инкубатором. Технико-маркетинговые мини-группы с большой степенью полномочий постоянно находятся в поиске. В случае решения о материализации идеи мы выходим на коммерческое банковское кредитование, за счет которого обеспечиваем себя не только основными фондами для технологии, но и «обороткой».

Таким образом, в задуманном эксперименте мы подойдем к обучению не как к процессу подготовки специалиста той или иной квалификации, а как к многократному воспроизводству новаторских групп, которые «заточены» на создание новых продуктов и готовы выводить их на рынок даже путем самостоятельного поиска финансирования для организации новых производств. При этом прошедшие симулятор специалисты не только смогут овладеть профессией по действующему стандарту, но и научится самообразованию в зависимости от внешних перемен. Я уж не говорю, что в случае поддержки проекта уровень IT-сопровождения его послужит мощным локомотивом для разработки целого ряда направлений отечественного программного обеспечения.

В случае успеха проекта, он даст ответы на целый ряд вопросов, стоящих как перед страной, так и перед молодым человеком, которому завтра надо определяться с планами на свою жизнь.

¹ Бедарева О. Владимир Боглаев: «Пришло время пересмотра экономической парадигмы России» [30.04.2013] // Сообщество менеджеров E­xecutive.ru.