Инвестиционный климат глазами промышленника: притчи, мифы и реальность

В последние годы в стране много говорят о необходимости привлечения инвестиций. Правда, статистика не фиксирует ни роста инвестиций, ни, как следствие, роста экономического. Попытки изменить ситуацию с помощью мероприятий, повышающих инвестиционную привлекательность территорий, к ощутимым изменениям положения не приводят. Почему? Своим мнением по этому вопросу поделился руководитель одного из самых динамично развивающихся машиностроительных предприятий Вологодской области, генеральный директор ОАО «ЧЛМЗ» Владимир БОГЛАЕВ.

- Владимир Николаевич, у вас есть предположения о том, почему мероприятия по повышению инвестиционной привлекательности территорий сегодня не так эффективны, как хотелось бы?

- Чтобы появились такие предположения, необходимо хотя бы знать об этих мероприятиях. К своему стыду, даже являясь членом экспертной группы Агентства стратегических инициатив по Вологодской области, которая сейчас занимается внедрением «Регионального инвестиционного стандарта» - одного из проектов АСИ по созданию благоприятных условий для ведения бизнеса в регионах, - я не могу отметить действующих системных мероприятий по этой теме.

Да, есть миллионные строчки в расходах бюджета области и даже программа развития до 2030 года есть, но про по-настоящему крупные проекты, которые являются бенефициарами этих расходов, мне ничего не известно. Нельзя же серьёзно относится к информации о региональных мерах поддержки, если на 11 приоритетных проектов в области, объём инвестиций по которым только за первое полугодие 2016 года составил шесть миллиардов рублей, было выделено в виде налоговых льгот всего восемь миллионов рублей! Расчёт любого инвестиционного проекта изначально предполагает погрешность плановых затрат и доходов на порядки более высокую. То есть в нашем случае при составлении бизнес-плана мерами региональной поддержки можно пренебречь.

А если учесть, что от данных проектов область получила плюсом всего 90 рабочих мест, то становится совсем грустно. Ведь очевидно, что оценивать ценность инвестиций для области нужно не по сумме затрат (тут большое раздолье для креативщиков всех мастей), а по добавленной стоимости, которая будет оставаться в распоряжении территорий разных уровней. Это, прежде всего, количество созданных рабочих мест, причем, желательно, с высокой зарплатой (что возможно только при высокотехнологичном производстве).

- Тот факт, что вам не известны такие проекты, совсем не значит, что их нет.

- Согласен. По этому поводу сразу вспоминается крылатая фраза из известного фильма: «Видишь суслика? - Нет. - И я не вижу. А он есть!» Но ведь в данном случае мы с вами в состоянии делать выводы по влиянию «неосязаемых» нами мероприятий на процессы, которые вполне можно не только заметить, но и измерить. Мы говорим об экономическом росте территории, росте благосостояния населения и ещё ряде вполне объективных показателей. Если показатели не имеют ощутимой населением позитивной динамики, то не принципиально знать, есть мероприятия, направленные на развитие или нет – они явно не работают.

Для серьёзного инвестора, рассматривающего развитие бизнеса в России, уровень софинансирования затрат менее 10% является точкой отсечения по возможному рассмотрению самой целесообразности начинать тут проект.

- Тем не менее, предположим, что они есть. Какие могут быть причины их низкой эффективности и «неосязаемости» результатов?

- Не могу не привести притчу из «Нового Завета» о сеятеле, который вышел сеять зерно. Одна часть его зерна рассыпалась по утоптанной дороге, и тогда налетели птицы и склевали его. Другая часть рассыпалась на каменистую местность, где и земли-то было немного, поэтому семена скоро взошли и тут же увяли из-за слабого корня. Иная часть семян упала в терновый куст, который не дал взрасти семени и заглушил его. Еще одна часть семян упала в добрую почву, что принесло многократные плоды.

И хотя речь в притче шла несколько о другом, она идеально накладывается на анализируемую нами ситуацию. Зерно – это инвестиции. А инвестиционная привлекательность – это почва, на которую они упадут. Вывод прост: либо зёрна не попадают на благодатную почву, либо сеятель вообще не пришёл, так как кроме утоптанной дороги среди тернистых кустов просто не нашёл места, куда можно было бы бросить копеечку.

- И какой вариант мы наблюдаем в нашем случае?

- Думаю, что тут комплексная проблема. Если бы в стране были позитивные примеры взрывного роста инвестиционной активности с последующим ростом экономических показателей, то можно было бы грешить на недоработки региональных властей. Тем более, что обязанность и ответственность за повышение инвестиционной привлекательности центральная власть возложила именно на них. Но мы видим картину повсеместного бегства капитала из России.

Торжество, наблюдаемое в последнее время, по поводу снижения скорости бегства капитала из страны мне лично оптимизма не добавляет – из пустых мехов вино не течёт вообще. Да и постоянный мониторинг конкурентоспособности нашей области по предоставлению льгот инвесторам показывает, что даже та поддержка, которая почти не отличается от моральной, вполне позволяет нам быть в лидерах по показателям инвестиционной привлекательности.

Не думаю, что у специалистов хоть регионального, хоть федерального уровня не хватает квалификации для понимания того простого факта, что для серьёзного инвестора, рассматривающего развитие бизнеса в России, уровень софинансирования затрат менее 10% является точкой отсечения по возможному рассмотрению самой целесообразности начинать тут проект.

- Владимир Николаевич, но если говорить про ЧЛМЗ, то успехи предприятия показывают, что бизнес вполне себе может расти и в действующих условиях. Может всё же дело в самих предпринимателях – в их желании получать сверхдоходы, не сильно перерабатывая. При этом свои предпринимательские риски явно все стараются переложить на плечи бюджетов разных уровней, забывая, что частный бизнес – это частные доходы. Поэтому и затраты, и риски тоже должны быть частными…

- Подобный подход всё чаще звучит на разных уровнях власти и вполне имеет свой резон. Но когда после очередной лекции о всё возрастающих мерах и механизмах поддержки бизнеса, мы получаем очередное ужесточение условий работы и отказ от включения в число счастливчиков, которым поддержка может быть оказана, то всегда возникает вопрос: на какую аудиторию рассчитан призыв развивать производственный бизнес в России? Ведь если сопоставлять обещания для бизнеса по облегчению условий работы в стране и отслеживанию фактических изменений в этом вопросе, то любому специалисту очевидно, что двигаемся мы ровно в обратном направлении.

- Можете привести пример таких несоответствий?

- Боюсь, размеров вашего уважаемого журнала может не хватить для перечисления длинного списка, но даже упоминание последних веяний вполне способно объяснить продолжающийся спад инвестиций в основной капитал.

Мы много говорим о высоких ставках по кредитам для бизнеса. В период девальвации рубля объяснение действующей планки, которая по факту остановила инвестиции до лучших времён, пусть как жёсткая, но необходимая и временная мера, ещё как-то воспринималось. Но зачем при укреплении рубля к основным мировым валютам более чем на 10% держать рублёвую ставку коммерческого кредитования на уровне 15% (что соответствует стоимости долларового заимствования значительно выше – 25%)? Это же не только отбивает желание инвестировать на отечественной территории, но и выжигает последние предприятия с длительными производственными циклами из-за невероятно высокой стоимости поддержания оборотного капитала. А ведь ставилась задача не сокращения высокопроизводительных предприятий с высокой степенью переделов, а их рост с сопровождающим их появлением аж 25 миллионов рабочих мест.

Далее по списку. При декларации неизменности базы налогообложения для бизнеса в кризис по факту мы видим значительный рост собираемости налогов. Демагогические рассуждения, что он происходит только за счёт улучшения администрирования, не меняют того факта, что реальная налоговая нагрузка на бизнес так же значительно возросла. Если во все времена согласно всем теориям со стагнацией в экономике боролись методами снижения фискальной нагрузки на бизнес, то в нашем случае – всё наоборот.

Если же сравнить жёсткость и количество проверок самых разных надзорных органов с тем уровнем, который был ещё 10-15 лет назад, то я ответственно заявляю: вывести, как когда-то, предприятие из-под внешнего управления и избежать банкротства шансов бы не было. Более того, я вообще не понимаю, как начинающий предприниматель сможет соответствовать всему множеству растущих как на дрожжах требований и нормативов – на нашем предприятии уже целые отделы этим занимаются с привлечением специальных сторонних аудитов и то, нет-нет, а что-то новое не успеваем учесть.

Добавим анонсированное повышение налога на добавленную стоимость (как главное средство борьбы с предприятиями, выпускающими продукцию с высокой добавленной стоимостью, эффективно показавшее себя в деле постсоветского разрушения отечественной индустрии), а также значительное увеличение доли затрат, связанных с заработной платой, за счёт прогнозируемого роста размера внебюджетных платежей.

В общем, у мыслящего человека не может не возникнуть мысль о целенаправленных действиях на угнетение отечественных производств с высокими степенями передела. А инвестор – человек мыслящий. И реагирует на ситуацию предсказуемо и адекватно.

- А примеров позитивного направления разве нет совсем?

- Ну почему нет? Есть. И эти примеры лишь подтверждают то, о чём я выше говорил. Я, конечно, имею в виду рывок отечественного сельхозмашиностроения. Кратный рост производств на «Ростсельмаше» и Кировском тракторном заводе, безусловно, состоялся не без соответствующих государственных мер поддержки. Это, вероятно, один из немногих целевых федеральных проектов, который удалось в предыдущие годы протащить Минпромторгу через сито могущественных отечественных институтов антиразвития, распределяющих финансовые потоки государства.

Всего за несколько лет отечественная техника уверенно вышла на экспортные рынки, уровень технологий подтянулся до самых высоких стандартов… Казалось бы, при таких результатах полученный позитивный опыт надо расширять – создавать подобные условия для производителей специальной и дорожной техники, для нефтехимического машиностроения, для производств, готовых заместить критический импорт, но… Последний принятый бюджет не только не включил подобные механизмы развития в планы ближайших трёх лет, но и исключил уже действующие. В целях экономии.

Назвать такой подход просто близоруким сложно. Ещё в мои детские годы в ходу был анекдот: «В одну бедную деревню в качестве помощи привезли посевную картошку, чтобы селяне смогли вырастить урожай и с осени уже не голодать. Приезжает проверяющий через неделю после посадки, а селяне на поле обратно картошку выкапывают. На недоумённый вопрос следует простодушный ответ – очень кушать хочется». Невероятно, но этот анекдот у нас в стране сейчас претворяется в жизнь. Именно после таких примеров появляются крылатые фразы подобные этой: «Это хуже, чем преступление – это ошибка».

- Владимир Николаевич, тем не менее, ваше предприятие показывает положительную динамику и в создании рабочих мест, и по объёмам производства. Значит, всё же у нас есть соответствующая инвестиционная почва?

- Если так ставить вопрос, то можно сказать, что на наших локальных нескольких гектарах эту почву мы неплохо подготовили. Но при этом ни копейки средств из каких-нибудь фондов развития или поддержки завод никогда не получал. Успехи завода - это заслуга исключительно коллектива предприятия: его инженеров и рабочих, которые не опускали руки в самые тяжёлые времена. Дорогу осилит идущий, и у нас не было другого выбора, кроме как идти путём сохранения и развития своего производства.

И если вспоминать притчи, то ОАО «ЧЛМЗ» и работающий на нем коллектив вполне соответствует определению доброй почвы, приносящей многократные плоды – за последние 15 лет наши объёмы выросли более чем в 50 крат.

Фото: из архива «Бизнес и Власть»

На правах рекламы