Российский файрвол - это дело будущего
Герман КЛИМЕНКО, советник президента по развитию интернета, стал главным гостем ИТ-Форума «Современные информационные технологии». Журнал «Бизнес и Власть» решил воспользоваться случаем и узнать, каковы основные тренды государственной политики.
— Герман Станиславович, с вашим именем в последнее время в первую очередь связывают заявления о необходимости ограничения российского интернета. Так его закроют или нет?
— Моя позиция не менялась последние пять лет. Если рассматривать зарубежные компании, такие как Google, и прочие, то они не особо сотрудничают с нашими правоохранительными органами и не особо соблюдают наше налоговое законодательство. Это не их вина, так сложились условия. И эту неконкурентную среду, в которой находятся наши компании, надо менять.
Далее, в связи с проблемой «синих китов», в связи с терактами депутаты выступили с инициативой закона о социальных сетях. Это не только про то, что детей туда пускать можно будет только с 14 лет. Там все глубже: есть и определение социальной сети, под которое подпадает любой сайт, где осуществляется коммуникация между пользователями, и предусматриваются электронные копии паспортов… На эмоциональном уровне это воспринимается негативно: «государство хочет закрыть «ВКонтакте»!». Но если разобраться, то реально существует проблема авторизации, другие проблемы, и их нужно решать. Можете называть авторизацию аккаунтов «китайским фаерволом», но регулирование со стороны государства в той или иной форме неизбежно.
Интернету не повезло — в нем разбираются все, как в футболе и политике. И здесь обычно нет полутонов: либо я конченая тварь, раз выступаю за ограничение интернета, либо святой. На самом деле мы должны понять: раз есть дорога, должен быть светофор. Как ни смешно, большая часть граждан в нашем обществе хочет жить при порядке, но как только его начинают наводить, у них просыпается генетическая память о 37‑м годе. Мы все время ожидаем каких‑то гадостей со стороны государства, но их за все время существования ИТ-отрасли, в общем‑то, не наблюдалось.
Наоборот, отрасль сегодня находится в привилегированном положении. Только в этом секторе в аппарате президента есть советник, помощник (Игорь Щеголев — прим. ред.) и целое управление (управление президента РФ по применению информационных технологий и развитию электронной демократии, его возглавляет Андрей Липов, — прим. ред.). Ни у какой другой отрасли такого нет.
— Так что же нас ждет?
— Отрасль развивается так быстро, что никто не знает, что нас ждет в ближайшем будущем. Автомобили по‑прежнему ездят на бензине, а айфон уже калории считает…
— Учитывая возросшие скорости изменений, насколько отечественные ИТ-компании конкурентоспособны в глобальном масштабе?
— Мы абсолютно адекватны в кадрах, в зарплатах, поэтому никаких комплексов у нашей ИТ-индустрии перед Западом нет. Стран, где есть «полный интернет-цикл», не так много: это США, Китай, Россия. Мы миру поставляем не только программистов, но и полноценные продукты. От «Гугла» наш «Яндекс» отличается только охватом: у нас 300 млн человек пользуется, у них — 1,5 млрд, ну плюс там покупательная способность пользователей выше… Но если разработчики «Мерседеса» свысока смотрят на разработчиков «Жигулей», то в ИТ диалог идет на равных. Поисковики, соцсети, рекламные технологии — мы практически не уступаем конкурентам в мире.
— Надо ли стремиться к тому, чтобы конкурировать с Западом не только по «софту», но и по «железу»?
— Мне кажется, нет. Тут вопрос стоимости. Наверное, в разделяемой ядерной боеголовке должен стоять наш процессор. А в бытовой технике — зачем? Мировое разделение труда придумано не просто так. Вряд ли возможно, что мы создадим компанию типа Intel или AMD.
— Ваша любимая тема — импортозамещение. Как вы оцениваете темпы «пересаживания» госструктур и бюджетных учреждений на отечественный «софт»?
— Плохо.
— Что мешает?
— Любой учитель младших классов скажет вам, что лучше работать с ребенком, который ничего не знает, чем переучивать. У человека всегда остается память — как было раньше. Есть хорошая история по этому поводу: в одном банке мы меняли программу «операционный день», лет пять назад. И вот иду как‑то в этом банке — плачет операционистка. Спрашиваю: «Что случилось?» Она говорит: «Не могу найти кнопку «Закрыть окошко». Сработало у нее где‑то, и вот она через пять лет вспомнила, что у нее раньше кнопка эта была на экране внизу справа, а теперь ее там нет… Люди с трудом меняют свои привычки.
— А как же государственная воля? В приказном порядке, так сказать.
— Нет такого понятия — «государственная воля». Кто‑то говорит, что у нас в стране диктатура… Но если рассуждать о жесткости управленческих решений, то в этом качестве лучше подойдет пример Казахстана: они там однажды приняли решение — и там нет бумажных носителей для юридических лиц — свидетельства о регистрации и прочего. У нас же архивариусы, оказывается, непобедимы.
Когда Путин был премьер-министром, был издан приказ № 2299 о переходе на отечественное программное обеспечение. Если бы все государственные органы тогда выполнили этот приказ, то мы бы встретили Крым очень спокойно, не сидели бы как идиоты, когда разделегировали наши домены, когда прекратилось обслуживание многих наших сервисов… Тогда же на отечественное ПО полностью перешла только Федеральная служба судебных приставов. По одной простой причине: Антон Парфенчиков, тогдашний ее руководитель, — такой военный человек, взял и сделал, раз был приказ. Теперь мы имеем показательную историю, что это в принципе возможно. Но заняло это пять лет. Дело даже не в написании «софта», это не так сложно. Главное, чтобы люди были готовы.
— Почему многие масштабные госпроекты в сфере ИТ оказываются провальными? Вспомним отечественный поисковик «Спутник», телефонный аппарат Yotaphone. Тратятся огромные деньги, а потом что‑то идет не так.
— Государство можно много в чем обвинять, но оно является сегодня главным трендсеттером, законодателем мод, заказчиком и потребителем, причем не только на рынке ИТ. И от его позиции очень многое зависит.
Помните, была мода на бизнес-инкубаторы. Каждый губернатор или мэр отчитывался, что у него есть бизнес-инкубатор. Потом была стартап-лихорадка. Все переменчиво, но надо признать, что так формируется экосистема.
Отрасль развивается так быстро, что никто не знает, что нас ждет в ближайшем будущем. Автомобили по‑прежнему ездят на бензине, а айфон уже калории считает
Государство не должно быть эффективным в этом плане. Оно должно брать на себя, например, строительство дорог. Дороги же не приносят деньги, правильно? Деньги приносят предприятия, которые вдоль дорог строятся. А государство потратило деньги, потому что это необходимо.
И потом, мы склонны замечать примеры неудач. Но возьмем, к примеру, портал госуслуг. Все задавались вопросом, куда потратились деньги, а сейчас, как и все хорошее, это воспринимается само собой разумеющимся. Эксперименты государства на рынке ИТ большие, и на каждый неудачный пример найдется удачный. Можно долго говорить, дорого это или нет, но, объявив политику импортозамещения, государство, по сути, реинкарнировало разработчиков под «Линукс», которые были в загоне все эти 20 лет.
Сегодня существует огромный пласт наработок: ALT Linux, Astra Linux. Хотя в целом положение с импортозамещением остается очень шатким. Вопрос является одним из самых важных, и мы пытаемся всеми силами форсировать импортозамещение, однако сделать это довольно сложно. Если бы раньше мне сказали, что у нас есть вероятность остаться без поддержки компании Microsoft по всем ее решениям, я бы ответил, что это невозможно. Сегодня я готов признать: политические разногласия настолько сильны, что со стороны «коллег» против нас могут быть приняты любые меры.
— В одних регионах удается реализовать прорывные ИТ-проекты, а в других — нет. От чего это зависит?
— Зависит от личности руководителя региона. Там, где губернатор увлекается, скажем, самолетостроением, там движение будет в инженерную сторону. Это моноистория. А есть те, кто исходит из принципа «пусть растут все цветы», поддерживает все отрасли. Я не знаю, какой подход правильнее. Те, кто успешен в ИТ, — Казань, Новосибирск — характеризуются «всеядностью», там нет ставки на одну отрасль.
Обычно если губернатору не нравится что‑то, не умеет, не понимает — он туда не идет. К примеру, Минниханов (глава Татарстана — прим. ред.) — человек уже в возрасте, но он пользуется айфоном, руководит через мессенджеры, может виртуально дать по голове, если нужно… Иосиф Виссарионович Сталин мало понимал в ядерной энергетике, но зато он представлял себе размеры взрывной воронки. Поэтому, когда ему объяснили, что дырка будет в диаметре 5 км, вопросов, надо ли развивать ядерную энергетику, ни у кого не возникало… Сейчас у руководителей в регионах в целом есть понимание ценности ИТ.
Особых мер поддержки ИТ-компаниям не требуется. Важно, чтобы государство просто исполняло свои обязательства и все.
«Чем хуже в экономике, тем лучше для интернет‑технологий», — уверен Герман Клименко. Сейчас, по его словам, в России отрасль имеет долю 3 % ВВП и 20 % интернет‑зависимых граждан, и потенциал развития далеко не исчерпан. «Интернет закончился, начинается «интернет вещей», когда ИТ‑технологии интегрируются в обычный бизнес, — уверен Клименко. — От этого только все выиграют. Возьмем, к примеру, «Яндекс Такси». Рынок перевозок стал белый, выросла производительность труда. Внедрение даже простых технологий с использованием Big Data, нейронных сетей делает убыточные проекты эффективными. Это тот случай, когда один плюс один дает не два, а десять».
По оценке советника президента наиболее перспективными отраслями российской экономики, где можно получить максимальный эффект от «интервенции» интернета, являются медицина, образование, транспорт, сельское хозяйство. «Чугуна в 10 раз больше производить мы не сможем, это не реально. А вот для ИТ сейчас самый благостный момент».
Еще одна сфера, где в привычное течение бизнес‑процессов активно внедряются интернет‑технологии — это оформление трудовых отношений. Герман Клименко считает, что переход к цифровому формату в этой области — дело недалекого будущего, Роструд уже близок к тому, чтобы издать соответствующие документы. «Мы должны прийти к цивилизованному взаимодействию в трудовых отношениях, — говорит советник президента. — В первую очередь, это касается фрилансеров, самозанятых и рыбаков и других работников, которые работают вахтенным методом и вынуждены добираться несколько дней до места работы после заключения контракта», — полагает Клименко. Цифровая подпись и электронный трудовой договор смогли бы лучше защитить права работников и в конечном итоге упростили бы жизнь работодателя.
Фото: из архива журнала и организаторов ИТ-форума «Современные информационные технологии»
Оставить комментарий: