Владимир Боглаев: «Россия уверенно держит курс на сырьевой вектор развития»

Прошло семь лет с тех пор, как на просторы интернета ворвалась статья генерального директора ОАО «Череповецкий литейно-механический завод» Владимира Боглаева с провокационным названием «Кому нужна модернизация России?». Вывод, сделанный на фоне громких призывных лозунгов о необходимости модернизации и перехода на инновационный путь развития, был парадоксален — никому.

С тех пор завод, которым руководит Владимир Николаевич, превратился в один из флагманов машиностроения Вологодской области. Сегодня около 30% всех колесных тракторов, производимых в России, сходят с конвейера ОАО «ЧЛМЗ». Новый экскаватор-погрузчик ЧЛМЗ-310 не только быстро завоевывает отечественный рынок, но и начал поставляться на экспорт. Оставаясь единственным заводом в стране, который обладает всеми технологиями полного цикла производства агрегатов трубчатых печей для нужд нефтехимической и нефтеперерабатывающей промышленности, он смог значительно подвинуть импортеров на российском рынке. После решения губернатора Олега Кувшинникова о создании на базе ЧЛМЗ российско-белорусского машиностроительного кластера запущены более десятка совместных с белорусскими коллегами проектов. Был введен в строй еще один производственный корпус. Наконец, по итогам инвестиционной деятельности в 2017 году завод стал лауреатом областного конкурса «Инвестор года».

Нам показалось интересным узнать у Владимира Боглаева, не изменилось ли с тех пор его мнение о том, насколько декларативны лозунги об инновационном развитии в России и смогла ли страна за эти годы создать действующие механизмы для новой индустриализации. С этого вопроса мы и начали нашу беседу.

— Нет. Не изменилось. Скорее наоборот, были утрачены некоторые иллюзии и надежды на то, что в верхних эшелонах российской элиты ведется скрытая борьба между «компрадорско-либеральным» кланом и национально-ориентированными силами. По крайней мере, сегодня понятно, что если таковая и была, то компрадорские элиты победили за явным превосходством.

— Но, Владимир Николаевич, как ваши слова согласуются с теми результатами, которые показывает возглавляемый вами завод? Ведь все цели, которые правительство декларировало, — и по росту отечественного производства, и по инвестиционной активности, и по успехам в импортозамещении и даже по экспорто-ориентированности — все это на вашем предприятии реализовано.

— Не хотел бы возвращаться к своим предыдущим диалогам, но и сейчас отмечу, что это не из-за системной работы федерального «генерального штаба армии», а благодаря локальным удачам нашего небольшого промышленного «партизанского отряда». Я предлагаю не отвлекаться на ряд пока еще оставшихся на плаву промышленных производств, а поговорить о той среде и проводимой экономической политике в стране, в которой нас призывают к инновационному развитию и модернизации.

— И что не так в этой среде?

— Вступление России в ВТО на тех условиях, которые наши переговорщики подписали, а Госдума ратифицировала, окончательно закрепило курс страны на сырьевой вектор развития. Спустя время этот факт уже не вызывает сомнений ни у сторонников, ни у противников этой глобалисткой организации.

Попытки сгладить нокаутирующий удар по отечественному производству есть, но назвать их системными достаточно сложно. Мизерные суммы дотаций сельхозмашиностроителям в сочетании с непредсказуемостью их получения на фоне триллионных сумм поддержки банковского и спекулятивного сектора вызывают лишь грустную усмешку. Просто героические попытки Минпромторга России по пролонгации уникально успешного эксперимента развития отечественного производства сельскохозяйственного и специального машиностроения разбиваются о целевые ориентиры кредитно-финансовых рулевых в российском правительстве и ЦБ.

Благодаря тому, что некоторая часть разрозненных «партизанских отрядов» смогла сорганизоваться в более крупное «боевое соединение» — ассоциацию «РосСпецМаш», наши предприятия смогли обеспечить не только удержание позиций на нашем рынке, но и значительно потеснить импорт. Тем не менее если продолжить сравнение условий нашей работы с военными действиями, то я бы сопоставил полученную нами помощь не с усилением нашего наступательного потенциала и поставкой нам «летального вооружения», а со сбрасыванием нам с кукурузников некого количества бронежилетов и упаковок бинтов с йодом.

При этом по нам кто‑то резко скорректировал «дружественный огонь», и из окопов голову поднять стало невозможно от снарядов, которые летят в нас с нашего же тыла. Причем «дружественный огонь» стал настолько прицельным, что в его случайность выжившие промышленники уже не верят. Ни один.

— Хотелось бы получить хотя бы несколько фактов, подтверждающих ваши эмоциональные и достаточно спорные тезисы.

— Про ВТО повторяться не буду, хотя это краеугольный камень, почти ядерный удар по отечественному производителю. Обозначу вполне системные действия нашего правительства, только за последний год целевым образом направленные на угнетение в России производств с высокой добавленной стоимостью и введение запретительных условий даже на первичную переработку сырья. Введение утилизационного сбора, а также стабилизация валютного курса на уровне 65‑70руб. за доллар позволили в 2016 году быстро нарастить объемы в отечественном машиностроении, использующем высокую долю компонентов, которые произведены на территории стран Таможенного союза. Более того, пошел вал предложений от известных зарубежных производителей, желающих локализовать свое производство в России.

Но после усиления курса до 55‑58руб. за доллар этот поток быстро иссяк. В сегменте, который мне близок — в производстве тракторов — в 2017 году объем продаж западных брендов вырос почти в три раза к 2016 году. При этом самый высокий темп роста продаж показали американские бренды. Такая вот «антисанкционная» политика и наш какой‑то очень странный ассиметричный «ответ Чемберлену».

Параллельно с этим субсидии нашим работникам села на покупку отечественной сельхозтехники были снижены с 25% до 15%. Но, видимо, и этого показалось недостаточно, чтобы поддержать наших заклятых партнеров-импортеров на российском рынке, и с января 2018 года эти субсидии еще будут облагаться налогом на добавленную стоимость.

Если к этому добавить, что в правительстве заметно изменилась риторика, и теперь мы слышим, что проекты импортозамещения более не являются приоритетными для страны, а важен только наш экспортный потенциал в глобальном разделении труда, то подозрения о придании нового импульса закреплению сырьевого развития России не могут не усилиться.

Еще свежи в памяти решения, которые на корню выжгли зарождающиеся в стране предприятия глубокой переработки древесины. Небольшие изменения в таможенных нормативных актах — и за Россией осталась только вырубка и доставка кругляка в страны-хозяева. Наше предприятие, кстати, использует достаточно много специальной доски в своем производстве. Так вот: после введенных уже в этом году новых правил в технологии заготовки и перевозки леса в нашей лесной Вологодской области качественную доску стало купить значительно труднее.

Чтобы у читателя не возникло мысли о том, что все эти факты — следствие случайной цепи событий, надо отметить просто уникальный по своему цинизму удар в солнечное сплетение отечественной переработке уже в металлургии, машиностроении и легкой промышленности. Во всем цивилизованном (и даже не очень) мире стараются стимулировать переработку сырья на своей территории и поставить барьеры по беспошлинному его вывозу за рубеж.

Но решение правительства с января 2018 года обложить налогом на добавленную стоимость весь заготавливаемый и поставляемый на российские предприятия металлолом (а это 18% рост цены на основной вид сырья для производителей проката и литья) не просто ломает экономику металлургических и литейных заводов, но и переориентирует отечественных машиностроителей на импортный прокат. При этом «отбеливание» ломосборщиков для решения проблемы легализации НДС — задача невыполнимая для внутреннего рынка, но не актуальная для экспорта.

Аналогичные решения приняты по обороту «сырой кожи». Если и раньше было чрезвычайно сложно нашим обувным и швейным производствам, использующим в своем производстве кожу, конкурировать с китайским импортом, то теперь шансы выжить совсем ничтожны.

Таким образом, наше правительство под девизом встраивания России на достойное место в глобальном разделении труда принимает решение о стимулировании вывоза сырья и одновременно накладывает санкции даже на низкий передел в стране. При этом полностью выбивая первичное звено в производстве добавленной стоимости на своем рынке. После принятых мер даже неизбежная девальвация рубля уже не позволит получить кратковременного преимущества отечественных производителей на своем рынке.

Возможно, вы еще сомневаетесь, что модернизацию и инновационное развитие в стране считают не то что не приоритетным, а даже избыточным. Ладно. Тогда такой пример последних решений.

Если вы решите бороться с какими‑либо тенденциями в экономике, то налоговое регулирование поможет вам задушить «вредное направление» в зародыше. И именно в 2018 году будет введен налог на перевооружение. Станки и оборудование начнут облагать податью. При этом под налоги попадает не только новое оборудование, но и то, которое закупалось начиная с 2013 года! Это просто феерическое нововведение.

Помните, как после развала СССР наши американские консультанты решали задачу уничтожения производств с высокой добавленной стоимостью? Очень просто — налогом на добавленную стоимость (которого, кстати, в США нет). Он тогда был установлен на уровне 28%. И был снижен только тогда, когда высокотехнологичные предприятия были практически все остановлены и ушли с рынка глобальной конкуренции.

По этой причине предложение наших кредитно-денежных управляющих сценаристов по увеличению НДС с 18% до 22% — это отнюдь не вынужденный шаг. Это одно из плановых мероприятий по безусловному закреплению сырьевой направленности нашей экономики. Если окинуть удивленным взглядом далеко не полный перечень «мероприятий развития», то волей-неволей возникают подозрения, что, как и в период планово-системного разрушения советской экономики, которое открыто проводилось под диктовку американских консультантов, к нам опять кто‑то приехал. И это точно не инвестор (какой же вменяемый инвестор будет прыгать в такую кислотную бизнес-среду?).

— Но может просто сейчас подходит к концу период, в течение которого главой нашего государства был введен мораторий роста налоговой нагрузки на бизнес? Новая ситуация в экономике, новые цели — соответственно и новые условия…

— Басни о моратории на налоговую нагрузку — это точно не для потребления в бизнес-среде. Уже даже не смешно, и в своем кругу на эту тему мы можем говорить только матом. Если при фактической стагнации в экономике и ее героическом удержании на уровне нуля за счет специалистов манипулирования технологиями статистики руководство ФНС отчитывается о росте налоговых поступлений на десятки процентов, то веры в налоговый мораторий не будет даже у далеких от бизнеса людей.

Добавим в эту корзинку разные «платоны» и беспрецедентный рост неналоговых проверок от постоянно растущих в своем количестве других надзорных ведомств с просто невероятным набором новых нормативов и штрафов за их несоблюдение, и будет совершенно невозможно сохранить в голове иллюзию снижения давления на производственный бизнес в России.

Да, вы сказали: «период, который закончился»… Это какой? Может, кризис позади? Нет. Может, появилась устойчивая тенденция роста промышленного производства? Нет. Может, было создано хотя бы несколько сот тысяч высокопроизводительных новых рабочих мест из 25 миллионов обещанных? Тоже нет.

При этом у непопулярного в США президента американская экономика ставит очередные рекорды роста. При этом значительно снижается налоговая нагрузка на производителей, и создаются новые стимулы возвращения рабочих мест. Так может их экономические индексы растут в том числе и за счет повышения налоговой нагрузки на российский бизнес? Давайте честно: принимаемые правительством решения являются губительными для обрабатывающих отраслей в России. Без всяких оговорок.

— Наверное, для крупного бизнеса, действительно наступило время затягивания поясов. Но меры поддержки малого и среднего бизнеса, возможно, смогут компенсировать негативные тенденции в производстве?

— Вы, вероятно, специально задаете вопросы, которые не оставляют шансов не задаться вопросом о компетенции или гражданстве людей, которые проводят промышленную и экономическую политику в стране. Сейчас созданы уникальные условия для разрыва даже минимальных кооперационных цепочек между МСБ и крупными предприятиями. Учитывая многократно возросшие налоговые риски, связанные с закупками у предприятий МСБ, крупные холдинги и заводы просто избегают заключать договоры с этой категорией компаний. Ведь для высокой вероятности (но не гарантии) отбиться от претензий налоговых органов за работу с такими компаниями надо, чтобы они работали более трех лет, имели хорошую кредитную и налоговую историю, не находились в зданиях по соседству с другими малыми предприятиями, а лучше имели свой отдельно стоящий офис и еще много чего.

При этом в рамках борьбы с финансированием терроризма у вполне дееспособных и работающих «в белую» малых предприятий совершенно  непредсказуемо блокируются счета на многие недели.

Как правило, потом попасть в список контрагентов крупных предприятий им уже невозможно. Если посмотреть, сколько сотен тысяч небольших компаний за последние годы ушли с рынка, то ваша надежда на МСБ как локомотив нашей экономики, уже давно должна была бы отдать концы.

— Владимир Николаевич, но вы‑то работаете. И не просто работаете, а растете и развиваетесь! И, похоже, не планируете уходить с ваших позиций на промышленном фронте?

— Ну, если продолжить аналогии с военными действиями, то большого выбора у нашего «отряда» нет. Объемы нашего присутствия на рынке обозначают значительную ответственность перед десятками структур и людей. Поэтому с «поля боя» не дадут уйти до зубов (в отличие от нас) вооруженные «заградительные отряды». Победить, сидя в окопе, нам тоже не удастся. Можно пересидеть пару «артналетов» (с обеих сторон), но чтобы взять Берлин, надо на него идти, вращая Землю в нужном направлении. Мы имеем длительный боевой опыт, а наши командиры брали уже не одну высоту. И это значительно повышает шансы на то, чтобы не только выжить, но и внести свой вклад в будущую победу. Победу отечественной экономики в целом и промышленности в частности.

Поверьте, это хороший мотив для тех, кто родом из СССР.